Высшее образование для сироты, или родственники пр - Страница 38

Вольф Вениаминович исторг леденящий душу вой, созывая разбредшихся волкодлаков и оборотней. Стая пронеслась мимо нас, обдав снежной пылью. Алия вперед не побежала, а потрусила рядом со мной. Лейя прекратила нытье тоже. Аэрон выдернул санки из-под Калины, с ослепительным оскалом ухмыльнувшись ему в лицо.

— Ты не понравилась родителям Аэрона, — торопливо растапливая печку, поделилась наблюдениями Лейя.

— А мне-то что! — Я понюхала старую заварку в чайнике и, сморщившись, выплеснула ее в помойное ведро. — Я к ним в невестки не набиваюсь!

Лорд Аквил и леди Диодора действительно были возмущены тем, что их красивый и высокородный сын предпочел мою компанию. Пока Феофилакт Транквиллинович честил нас и припоминал нам наши грехи в присутствии учительского комитета и не стесняясь родителей Аэрона, последние не сводили с меня недоумевающее брезгливого взгляда.

Помню, в Белые Столбы, где находился наш приют, как-то раз приехал цирк и на ярмарочной площади предусмотрительные циркачи устроили что-то вроде выставки необычных ползучих гадов. В ящиках со стеклянными стенками сидели всякие змеюки и большие мохнатые пауки.

Циркачи восточной наружности, посверкивая раскосыми глазами, предлагали их даже подержать в руках. Город тогда по случаю праздника урожая выделил некую часть денег на сиротский приют, то бишь на нас. Воспитатели не придумали ничего умнее, как сводить нас в этот гадюшник, дабы познакомить с фауной юга.

Так вот, мы смотрели на эти омерзительные существа с точно таким же нездоровым любопытством. Впрочем, это длилось недолго, ровно до того момента, как Венька тайком от циркачей, изловчившись, посадил мне в волосы выловленного большого лохматого паука. Я закатила грандиозную истерику, зайдясь в таком визге, что у ящиков полопались стеклянные стенки и испуганная живность рванула в разные стороны, пугая своей резвостью и хищным видом воспитателей и детей. Торговцы потом месяц вылавливали этих тварей под своими прилавками. Что касается меня, то после произведенной звуковой волны я просто потеряла сознание и очнулась уже на приютской койке.

Алия замазывала глубокую царапину на ладони ровным слоем пахучей мази. Я вытащила из-за пазухи кувшинку, которую не показала директору, и поставила ее в бутылку с водой. Цветок тут же расправил лепестки и наполнил комнату ароматами специй. От запаха жутко захотелось есть. Алия нырнула в мешок с картошкой и с кислым видом вытащила два мелких клубня.

— Мало, — недовольно проговорила я, — придется прогуляться по этажу.

— Тянем жребий, — буркнула Алия. Ни одна из нас не любит стучаться в комнаты к соседкам и жалобно выпрашивать что-нибудь. Девица нацарапала на бумажке крестик, добавила еще две бумажки и сунула их в варежку. Первой в варежку руку запустила Лейя и радостно запищала — крестик ей не выпал. Потом полезла я.

— У-у, гадство! — Я со злостью смотрела на корявый крест. Алия с улыбочкой распахнула передо мной дверь. Пришлось тащиться по коридору и, заглядывая в комнаты, гундосить:

— Девочки, дайте одну картофелину, на суп не хватает.

Кто-то обещал запустить картофелиной в нахальную рыжую морду, которая еще с прошлого месяца не вернула взятую взаймы кружку крупы. Некоторые, сжалившись, давали все-таки клубень, я запихивала его в карман и тащилась дальше, теша себя мыслью, что картошку зажали те, кто поставил на Калину и теперь жалеет проигранные деньги.

У комнаты химер я притормозила, решив не рисковать, сделала шаг дальше, но дверь комнаты распахнулась и Химка, ухмыляясь, втянула меня внутрь.

— Слушай, рыжая, — она упорно не хотела звать меня по имени, — если ты расколешься, как вы одурачили Стража Заветного леса, то я дам тебе целый мешок картошки.

«Ага, — хмуро подумала я, косясь на ее когтистые ручки и не менее когтистые ножки, — а Карыча потом спасай от заворота кишок от обжорства!» Хотя дело было не в этом. Просто после долгого отчитывания и напоминаний всех наших проступков Феофилакт Транквиллинович, отпустив учителей и намекнув родителям Аэрона, что хочет поговорить с нами наедине, чем немало их обидел, потребовал сначала, чтобы мы подробно описали ему способ проникновения в лес, а затем попросил в приказном порядке, намекая на отчисление из Школы, забыть об этом способе и никому никогда про него не рассказывать. Мы после слов об отчислении прониклись пониманием и клятвенно обещали впасть в амнезию.

Я посмотрела на Химку и двух ее подруг — Минку и Рыску, которую за глаза все звали просто Крыской, отчасти за ее длинный голый хвост. Желудок предпочел мешок картошки; разразившись урчанием, а разум намекал, что если меня отчислят, то картошки я поем еще ох как не скоро!

— Хорошо, — согласилась я. Химка подбодрила меня улыбкой. — Только вы никому не говорите. — Я прижала палец к губам. — Существует легенда, что в Заветный лес могут войти только трое рыжеволосая, беловолосая и зеленоволосая. Как олицетворение трех времен года. Я — рыжая, Аэрон — светлый, а Лейя способна поменять цвет волос на зеленый.

— А Алия? — прищурилась Химка.

— А Алия сошла за собаку, — нахально соврала я. — Страж принял ее за наше домашнее животное.

Химка почесала голову, щелкнула своими пятью хвостами и спросила:

— И все?!

— Нет, ну почему же все? — Отсутствием воображения я не страдала. — Перед тем как войти в лес, нужно исполнить ритуальный танец и прочесть заклинание, а еще повесить на шею стухшую куриную лапку.

— Тухлятину?! — Рыска вскочила с кровати и, почесывая чешуйчатые бока, обвила меня своим гадким розовым хвостом. — А зачем?